Ясмина Реза 
Перевод c французского Елены Наумовой 

Жили-были в славном городе Париже три друга — Серж, Марк и Иван. Ходили друг другу в гости, время от времени вместе ужинали, говорили не только о личных проблемах каждого из них, но и вещах более возвышенных. Об искусстве, к примеру. Ведь не может же уважающий себя парижский житель в самом расцвете сил не иметь своего собственного мнения об искусстве вообще, и о живописи, в частности… 

 И все бы, казалось, хорошо — невзирая на мелкие и даже чуть более крупные семейные неприятности, периодически случающиеся в жизни то одного, то другого, —  но что-то пошло совсем не так, стоило Сержу приобрести (и за весьма немалые, добавим, деньги!) картину некоего художника. Художника-абстракциониста. Как выяснилось, их взгляды на живопись настолько расходились, что дело дошло, буквально, до рукоприкладства. 

 Ко времени написания этой пьесы Ясмина Реза (р. 1959) была уже достаточно известным у себя на родине молодым драматургом. Но именно «Искусство» дало ей возможность проснуться по-настоящему знаменитой, обрести, без преувеличения, мировую славу. Переводы на 35 языков, сотни — да нет, тысячи постановок на всех континентах, множество престижнейших премий по обе стороны Атлантики: Премия Мольера, Премьера Лоуренса Оливье, Премия театральных критиков Нью-Йорка, Премия «Тони» за лучшую пьесу года, Премия газеты Evening Standard за лучшую комедию сезона… 

 За прошедшие с момента ее написания четверть века пьеса ничуть не утратила — ни в плане популярности, ни по части современности. В этом нет ничего удивительного — настоящее искусство, как и настоящее вино, с годами только приобретают в качестве. Многие из сделанных по ней спектаклей живут долго и счастливо. В этом смысле не стала исключением и версия «Человека» – режиссерская работа актрисы театра Ольги Соколовской сохраняется в репертуаре  вот уже 12 лет.  Причина, наверное, заключается и в том, что трое артистов — а в таком составе этих достаточно известных сегодня исполнителей можно увидеть только в «Искусстве» и нигде больше — сумели за это время достигнуть такой степени партнерства, которую французы называют la belle ensemble. Ну а кроме того, им, кажется, удается, сохраняя всю живость и блеск остроумнейших диалогов, пробиться — вместе с автором и публикой — на иные уровни этого драматического текста. Который, подобно картине настоящего мастера абстрактной живописи, лишь только с первого взгляда представляется чем-то довольно простым и незамысловатым.