Форма сеансов психоанализа сама по себе довольно расхожая, но применительно к “Кроткой” Достоевского работает двояко, и дает неожиданный содержательный результат. Ответы на вопросы специалиста, да еще в присутствии третьего лица (ассистента) – совсем не то же самое, что внутренний монолог: сам себе герой, несомненно, исповедуется, и даже если обманывает – то опять же сам себя; тогда как в кабинете у врача на оплаченном сеансе тот же текст, те же мысли, признания могут звучать и как честная попытка разобраться в себе, и как старание себя оправдать, обмануть собеседника, и даже вовсе как рисовка, самолюбование.
В этом плане, при всей разнице, противоположности метода и стилистики, “Кроткие” Скворцова перекликаются не столько с ближайшим аналогом, “Кроткой” в МТЮЗе (при том что, оказывается, Ирина Керученко вроде бы задумывала изначально именно с Владимиром Скворцовым постановку, где в итоге гениально сыграл Игорь Гордин) – слишком разные подходы к освоению материала; сколько с “Преступлением и наказанием” Богомолова, где в центре так же оказывается герой, вроде бы в чем-то признающийся, но что на деле совершивший и что в глубине чувствующий – поди пойми: